Разрешение на выезд
130 лет назад в России появился первый автомобиль
Молодой человек на фотографии — потомственный почетный гражданин Константин Митрофанович Мазурин. Существовало до революции такое привилегированное сословие городских жителей, куда можно было попасть по праву рождения или по ходатайству о причислении, если есть определенные заслуги, звания, чины или ордена. А еще Константин Мазурин известен как фабрикант, благотворитель, историк, искусствовед, поэт, прозаик, переводчик, оперный певец, преподаватель по вокалу, музыковед и врач. И это только то, что общеизвестно. Вряд ли стоит удивляться, что такой неординарный и многогранный человек вдобавок и владелец первого в Российской империи автомобиля. Впрочем, этот факт прояснился совсем недавно.
Фото: ЦГА города Москвы
Фото: ЦГА города Москвы
Звучит довольно странно, но никто и никогда не занимался вопросом о появлении в нашей стране первого «самодвижущегося экипажа». Все советские историки один за другим повторяли в статьях и книгах, что первый автомобиль появился в Одессе в 1891 году, а его владельцем был издатель газеты «Одесский листок» Василий Васильевич Навроцкий. Марка автомобиля значится у кого-то как немецкий Benz, а у кого-то — французский Panhard-Levassor. Проверить все эти факты по источникам того времени почему-то никто не догадался.
На самом же деле оказалось, что Навроцкий стал обладателем автомобиля Benz Velo, но не в 1891-м, а только в 1895 году, о чем свидетельствуют публикации в газетах «Одесский листок» и «Одесские новости». Более подробно о ходе этого небольшого исторического расследования можно прочесть в декабрьском номере журнала «Автопилот» за 2019 год. Статья так и называется: «Статья найдется».
Москва, Париж, Дрезден и Мюнхен
Но даже так Одесса оказывается не на втором, а на третьем месте в списке российских городов, где появились первые «самодвижущиеся экипажи»: Навроцкий получил свой Benz Velo в октябре 1895-го, но двумя месяцами ранее, в августе того же года, в Санкт-Петербурге уже совершал свои поездки автомобиль Benz Phaeton. Журнал «Автопилот» также писал об этом в статье «Ошибка корреспондента» в майском номере за 2020 год. Ошибка — потому что автор заметки из газеты «Петербургский листок» назвал шофера «коляски без лошадей» Жергулевым, хотя на самом деле он Джиоргули, а настоящим владельцем Benz Phaeton и вовсе оказался великий князь Дмитрий Константинович.
Фото: ЦГА города Москвы
Фото: Mercedes-Benz
Фото: ЦГА города Москвы
Что же до самого первого автомобиля в России, то единственным документальным свидетельством о нем до недавнего времени была запись в книге заказов фирмы Benz, согласно которой в 1894 году в Москву был отправлен автомобиль модели Velo c заводским номером 91. Ни имени заказчика, ни даты отправки и получения в книге не указано. Только мощность двигателя 1,5 л.с., число мест — два, тип шин — сплошные резиновые и зажигание от аккумулятора. К слову, напротив автомобилей, отправляемых в Париж, Дрезден, Мюнхен и другие города, фамилии заказчиков тоже не значатся. Но даже так есть хоть какие-то исходные данные.
Начать поиск следовало с уже неоднократно проверенного метода — поиска информации в прессе тех лет: в 1894 году в Москве издавалось несколько газет, наверняка хотя бы в одной из них должна быть напечатана новость о появлении первого автомобиля. Подшивки газет хранятся в Российской государственной библиотеке, а электронный каталог газет России, выходивших с 1703 по 1917 год, позволяет без особого труда найти издания за интересующий период.
Механическая сила заморской диковинки
В очередной раз метод себя оправдал — нашлось сразу три заметки. В газете «Московский листок» от 18 августа 1894 года обнаружилась новость под заголовком «Электрический экипаж» следующего содержания: «Недавно потомственным почетным гражданином К.М. Мазуриным, живущим в Московском уезде, приобретен экипаж для езды, отличающийся от прочих экипажей тем, что он движется самостоятельно, без лошадей, путем электрических аккумуляторов и бензинового мотора, со способностью проходить дистанцию около 18 верст в час и около 90 верст одним наполнением бензина. Экипаж этот, вследствие высокой стоимости его, пока единственный в России. Ныне г. Мазурин вошел с ходатайством к губернскому начальству о выдаче ему формального разрешения ездить на этом экипаже по шоссе».
Фото: ЦГА города Москвы
Фото: ЦГА города Москвы
Фото: ЦГА города Москвы
Девятнадцатого августа новость о Мазурине и его автомобиле напечатал «Курьер торговли и промышленности», и в довольно ироничном стиле: «Г. Мазурин приобрел за границей самодвижущуюся карету. Эта новинка впору бы даже и Парижу. Этот удивительный экипаж будет двигаться сам по себе, без лошадей. Зрелище красивое и, во всяком случае, интереснее наших велосипедов. Вот имущество, которое в буквальном смысле может называться "движимым". Экипаж, который можно только в буквальном смысле не закладывать».
Продолжение истории нашлось в газете «Русский листок» от 24 августа 1894 года: «Электрический экипаж. Недавно сообщалось в печати, что здешний капиталист г. Мазурин возбудил перед губернским правлением ходатайство о разрешении ему разъездов по Московской губернии в приобретенном за границей экипаже, приводимом в движение посредством электричества. Мотивом к этому ходатайству послужило, как оказывается, желание ознакомить крестьян с механической силой заморской диковинки. В настоящее время, как мы слышали, губернское правление уважило просьбу г. Мазурина». Про крестьян звучит, конечно, странно, но в газетах что только не напишут.
Рисунок автомобиля Benz Velo из фирменного каталога. Фотография в девяностые годы XIX века еще не проникла в газеты и журналы, поэтому большая часть иллюстраций выполнялась в виде рисунков
Фото: Mercedes-Benz
Рисунок автомобиля Benz Velo из фирменного каталога. Фотография в девяностые годы XIX века еще не проникла в газеты и журналы, поэтому большая часть иллюстраций выполнялась в виде рисунков
Фото: Mercedes-Benz
Для обывательских экипажей
Итак, имя первого автовладельца в России установлено. Подсказка для последующего поиска нашлась в самих газетных новостях, где сообщалось о ходатайстве перед губернским правлением, и наверняка документ должен был уцелеть до наших дней. Все сохранившиеся дела Московского губернского правления находятся в Центральном государственном архиве города Москвы в фонде №54 — это огромный массив бумаг, охватывающих период с 1761 по 1918 год. Наконец, в описи №171 нашлось дело №1532 под заголовком «О разрешении Мазурину пользоваться автомобилем».
Разворот из книги заказчиков фирмы Benz. Под №91 — экземпляр модели Velo, отправленный в Россию. Автомобиль Benz Vis-a-vis c фабричным номером 90 отправился в саксонский город Ольденбург, а Benz Victoria №92 — в Париж
Фото: Mercedes-Benz
Разворот из книги заказчиков фирмы Benz. Под №91 — экземпляр модели Velo, отправленный в Россию. Автомобиль Benz Vis-a-vis c фабричным номером 90 отправился в саксонский город Ольденбург, а Benz Victoria №92 — в Париж
Фото: Mercedes-Benz
В деле всего четыре листа: прошение Мазурина, написанное 13 августа 1894 года, на имя московского уездного исправника, рапорт самого исправника в Московское губернское правление и заключение для доклада московскому губернатору с положительным решением вопроса.
Самое интересное, конечно же, текст прошения. Начал Мазурин с описания самого автомобиля, и, судя по совпадению данных, у газеты «Московский листок» среди чиновников Московского губернского правления был свой информатор: «Имея честь известить Ваше Высокородие, что мною приобретен экипаж для езды из города в имение мое, находящееся в 25 верстах от Москвы (село Соколово), отличающийся от прочих экипажей тем, что он движется самостоятельно без лошадей путем электрических аккумуляторов и бензинового мотора со способностью проходить дистанцию около 18 верст в час и около 90 верст одним наполнением бензина, я покорнейше прошу Ваше Высокородие дать мне на право проезда по уезду шоссейными и проселочными дорогами соответствующее разрешение, причем обязываюсь подчиниться правилам, имеющим силу для обывательских экипажей».
Упоминаемое село Соколово на современной карте уже не найти, только на дореволюционной — сейчас его поглотил район Куркино. Далее Мазурин пишет, что такой самодвижущийся экипаж есть только у него в России и что он готов предоставить его для любой экспертизы, но самым забавным оказались причины ходатайства, которые в «Русском листке» банально переврали.
Едет нечистая сила
Оказалось, что Константин Митрофанович собирался предъявлять разрешение Московского губернского правления не городовым или полицмейстерам, а окрестным крестьянам, то пугавшимся при виде экипажа без лошадей, то грозившим его уничтожить.
Заключение по прошению Мазурина за подписью вице-губернатора Москвы и губернского инженера. Датировано 31 августа 1894 года, хотя газета «Русский листок» еще 24-го числа писала, что «губернское правление уважило просьбу г. Мазурина»
Фото: ЦГА города Москвы
Заключение по прошению Мазурина за подписью вице-губернатора Москвы и губернского инженера. Датировано 31 августа 1894 года, хотя газета «Русский листок» еще 24-го числа писала, что «губернское правление уважило просьбу г. Мазурина»
Фото: ЦГА города Москвы
При этом речь шла совсем не о желании «ознакомить крестьян», а о возможности обороняться от их агрессии: «Считаю нужным заявить, что до настоящего прошения имел случай три раза ездить из Всехсвятского в свое имение и обратно, причем лошади встречающихся обозов не более пугались моей машины, чем это бывает с господами велосипедистами. Главная же причина, побудившая меня обратиться к Вашему Высокородию за формальным разрешением, заключается в том, что не привыкшие к данному зрелищу крестьяне полагают, что едет нечистая сила, и одни, увидев меня, делают крестное знамение, другие угрожают "добраться до черта" и изломать машину. Имея в виду, что последнее легко может случиться, как это опять-таки свидетельствует история велосипедного спорта в России, но, тем не менее, не желая оставить мысль ввести это полезное изобретение на своей родине для общего употребления, я имею честь покорнейше просить Ваше Высокородие дать мне формальное разрешение на пользование этой машиной в пределах уезда и тем самым дать мне законную возможность и основание для обороны против желающих испробовать свою силу на мне и моем экипаже».
Из текста прошения следовало, что первые поездки Мазурин совершил из Всехсвятского в Соколово и обратно — между ними как раз около 25 верст. Село Всехсвятское, кстати, тоже больше не существует — на его месте сейчас современные районы Аэропорт и Сокол.
Фото: Mercedes-Benz
Фото: Mercedes-Benz
Бюрократическая машина и тогда работала не слишком быстро. Шестнадцатого августа уездный исправник препроводил прошение Мазурина в Московское губернское правление, а 31 августа на доклад московскому губернатору отправилось заключение за подписью губернского инженера и вице-губернатора. Езду по Московскому уезду — это сама Москва и близлежащие волости и села — Мазурину разрешили, но с оговоркой: «Если впоследствии окажутся от таковой езды какие-либо неудобства или опасность для других лиц, следующих по тем же дорогам, то езда г. Мазурину в означенном экипаже должна быть немедленно воспрещена».
Найденные газетные заметки и архивное дело позволили установить владельца первого в России автомобиля, но не ответили на вопрос, действительно ли это тот самый Benz Velo №91 или нет. Скорее всего, да. И потому, что совпадает 1894 год, и город Москва, и такая особенность, как электрическое зажигание, применявшееся на моделях фирмы Benz. Например, на автомобилях Daimler, Peugeot или Panhard-Levassor тех лет воздушно-топливная смесь поджигалась в цилиндре двигателя с помощью калильной трубки, а не электричества.
Всегдашнее безбрачие
Как и где вести дальнейший поиск, пока неизвестно. По идее, автомобиль могли фотографировать, но ни одного снимка пока не обнаружено. Это вдвойне странно, учитывая, что дядя Константина Митрофановича — известный русский фотограф Алексей Сергеевич Мазурин. Кстати, он значится одним из учредителей Русского фотографического общества, основанного в том же 1894 году.
Фото: ЦГА города Москвы
Фото: ЦГА города Москвы
Куда подевался семейный архив Мазурина, тоже никто не знает. Первым браком Константин Митрофанович был женат на дочери коллежского секретаря Елизавете Григорьевне Голиковой. Венчание прошло 4 июня 1886 года, жениху было 20 лет, невесте — 18. В следующем году родилась дочь Татьяна, через год — Ольга, а в 1891 году — сын Константин. Наверное, все они по очереди побывали пассажирами «экипажа без лошадей».
Брак продержался только 14 лет, как следует из записи в метрической книге: «Сей брак вследствие прошения Мазуриной, по супружеской неверности ее мужа, решением Московского епархиального начальства, утвержденного Святейшим правительствующим синодом, как изъяснено в указе оного от 4 октября 1900 года за №6692, расторгнут с дозволением истице Мазуриной вступить в новый брак и с осуждением ответчика Мазурина на всегдашнее безбрачие. Отменено по указу от 16 октября 1900 года за №7412».
И уже 1 ноября 1900 года Константин Митрофанович венчался вторым браком на дворянке Лидии Михайловне Клейц — учительнице музыки и французского языка, а Елизавета Григорьевна в 1901 году вышла замуж за банкира Павла Павловича Рябушинского.
Особняк Мазурина на Собачьей площадке, построенный в 1897 году и снесенный при реконструкции Москвы в шестидесятые годы. Сейчас по этому месту проходит улица Новый Арбат
Фото: ЦГА города Москвы
Особняк Мазурина на Собачьей площадке, построенный в 1897 году и снесенный при реконструкции Москвы в шестидесятые годы. Сейчас по этому месту проходит улица Новый Арбат
Фото: ЦГА города Москвы
После 1894 года еще десять—пятнадцать лет Константин Мазурин в увлечении автомобилями замечен не был. Скорее всего, поездив какое-то время и осознав несовершенство конструкции «бензинового экипажа», он отказался от него до лучших времен. В нескольких списках московских автовладельцев с 1910 по 1915 год Константин Мазурин значится обладателем лимузина французской марки Delaunay-Belleville с городским №14. Состоял он и в Московском автомобильном обществе, но в гонках и пробегах не участвовал. В самом обществе вряд ли подозревали, насколько знаковая личность находится в его рядах, поскольку ни в одном издании МАО нет ни единого упоминания о том, что Мазурин был владельцем первого автомобиля в России.
Революцию он не принял. В апреле 1919 года Константин Митрофанович и Лидия Михайловна эмигрировали в Королевство сербов, хорватов и словенцев. Она умерла в 1936 году, он — в 1959-м. Вряд ли от них могли остаться какие-то фотографии или семейный архив, так что если что-то еще и найдется по автомобилю Мазурина, то только случайно.